После того как 24 января 1848 года плотник и строитель Джеймс Маршалл обнаружил на реке Американ-ривер золото, и за полвека до того, как золото нашли на Клондайке, в Калифорнии началась золотая лихорадка.
Как только весть о находке драгоценного металла облетела мир, на запад Америки со всего света потянулось огромное количество людей, желавших разбогатеть. Большинству старателей это не удалось, однако были и те, кто благодаря поискам золота превратился в очень, очень состоятельных людей. Как ни парадоксально, они занимались чем угодно, но только не копали землю в поисках желтого металла. Их история, которую рассказывает сайт Priceonomics, может стать любопытным уроком и для современного предпринимателя.
Во время золотой лихорадки продавай лопаты
Во время золотой лихорадки продавай лопаты – известная максима, родившаяся не без помощи торговца Сэма Бреннана, который 12 мая 1848 года появился на улицах Сан-Франциско с бутылкой, наполненной золотой пылью. Город и раньше получал ложные вести об обнаружении золота, но вещественные доказательства были убедительны: жители Сан-Франциско ринулись искать сокровища. Бреннан явился в город подготовленным: согласно книге «Лихорадка» («The Rush»), перед тем как трубить на улице о золоте, владелец магазина на Американ-ривер позаботился о том, чтобы скупить все кирки и лопаты в округе. Он был лишь одним из тех, кто во время золотой лихорадки сколотил состояние, даже не пытаясь добыть золото, пишет Priceonomics.
Перед началом лихорадки Калифорния, которая тогда не была американским штатом, имела население 14 тысяч человек, а Сан-Франциско был небольшим изолированным – ни дорог, ни мостов между горами – поселком с пятьюстами жителями. Когда США и Мексика совместно контролировали эти земли, им приходилось придумывать, как заманить сюда людей, потому что желающих переселяться добровольно было немного. Впрочем, это резко изменилось в середине XIX века. С 1848 по 1850 год в Калифорнию приехало 200 тысяч человек – 1% населения США. Это была самая массовая миграция в истории Америки.
Всем этим людям нужен был транспорт. Многие отправлялись морем с Восточного на Западное побережье, делая пересадку в Панаме (Панамского канала тогда не было, и территорию страны нужно было пересекать на сухопутном транспорте или пешком). Путешествие занимало месяцы, а золотоискатели стремились скорее оказаться на золотоносных берегах калифорнийских рек. Эта жажда скорости сыграла на руку трем американским предпринимателям, Уильяму Аспинуоллу и двум его партнерам, которые в 1848 году, без мыслей о золотой лихорадке, основали компанию по строительству Панамской железной дороги. За год они проложили лишь 7 миль (11 км) путей, потеряли все вложенные в строительство деньги (тогда $1 млн, сегодня – порядка $30 млн) и готовы были закрыть проект.
Но поток золотоискателей оживил его. Мигранты готовы были платить за возможность быстро преодолеть хотя бы 7 миль пути, и в 1851 году предприниматели поняли, что нашли золотую жилу. С помощью инвесторов с Уолл-стрит они вложили в строительство дороги еще $8 млн, и, когда пути все-таки были доведены до западного берега Панамы, предприятие уже несколько лет приносило прибыль, а вскоре стало самой дорогой компанией на Нью-Йоркской фондовой бирже. Четырнадцать лет Panama Railroad Company была монополией на пути в Эльдорадо, позволяла себе брать по $300 с пассажира и требовать небольшую часть стоимости провозимых поездом ценностей; за 10 лет старатели, возвращавшиеся из Калифорнии, перевезли по Панамской дороге золота на $500 млн.
Дельцы Фэксон Атертон и Томас Ларкин в отличие от большинства окружающих не бросились искать золото и даже относились к его обнаружению с определенной долей скептицизма. Но это не помешало им заняться бизнесом по обеспечению золотоискателей всем необходимым. В начале лихорадки Калифорния была страной, «которая нуждалась во всем и не имела ничего». Относительно скромные вложения сделали предпринимателей кредиторами тех, кто привозил в Сан-Франциско одежду и продукты питания, а Ларкин вскоре начал полностью скупать грузы торговых судов, а затем перепродавал их. К 1860 году Атертон и Ларкин превратились в одних из самых богатых людей Калифорнии; сейчас в штате есть даже город Атертон, названный по имени бизнесмена.
Уже упомянутый Сэм Бреннан, продававший старателям лопаты и кирки, стал, возможно, первым миллионером Калифорнии, но настоящий секрет его успеха был не в лопатах, а в спекуляции с недвижимостью и в банковской сфере. Если верить той же «Лихорадке», он скупил большую часть современного Сакраменто, когда тот был «грязным куском земли между двумя реками», и активно лоббировал против запрета коммерческих банков в Калифорнии. Тот факт, что поначалу Калифорния была заставлена палатками и деревянными хижинами, которые сгорали каждые несколько месяцев, только способствовал процветанию его бизнеса.
Владелец магазина на Американ-ривер позаботился о том, чтобы скупить все кирки и лопаты в округе
По большому счету, золотая лихорадка дала Калифорнии такой быстрый рост населения и коммерческого спроса, что человек с руками и головой мог сделать здесь неплохие деньги на чем угодно, кроме добычи золота. Большинство старателей в результате своего тяжелого труда зарабатывали не больше, чем на месте, которое они оставили в погоне за золотом. Но те из них, кто забросил золотую мечту и начал заниматься другой деятельностью – от покраски домов до пошива одежды и выпечки пирогов, – действительно смогли заработать скромный капитал. Фермер, торговавший луком, в 1849 году зарабатывал $160 тысяч в современных деньгах, даже посыльные порой получали шестизначные суммы. Эмигрант из Германии Лейб Штраусс сделал первые деньги и обрел известность благодаря продаже золотоискателям джинсов с карманами на заклепках, которые были куда долговечнее, чем обычные штаны.
Калифорнийская золотая лихорадка привела к созданию целых индустрий и рынков, впоследствии повлиявших на всю мировую экономику. Страны от Китая до Мексики переживали дефицит, потому что торговцы везли товары в Сан-Франциско, а предприятия, основанные мигрантами, со временем установили обширные коммерческие связи, превратив Калифорнию из изолированного региона в место, которое задает темп остальному миру. На самом деле суть золотой лихорадки – не только конкретной, но и метафорической – никогда не заключается в золоте. Она заключается в людях, которых притягивает.